Конен - Шуман. Темы и образы.

РОБЕРТ ШУМАН

Мотивы бунтарства в творчестве Шумана. Противоречия его облика. Основные темы и образы музыки Шумана

Творчество Шумана — одна из вершин мирового музыкального искусства XIX века.

Передовые эстетические тенденции немецкой культуры периода 20—40-х годов нашли яркое выражение в его музыке. В противо­речиях, присущих шумановскому творчеству, отразились сложные противоречия общественной жизни его времени.

Искусство Шумана пронизано тем беспокойным, бунтарским духом, который роднит его с Байроном, Гейне, Гюго, Берлиозом, Вагнером и другими выдающимися художниками-романтиками.

О, пусть я кровью изойду,
Но дайте мне простор скорей.
Мне страшно задыхаться здесь,
В проклятом мире торгашей...
Нет, лучше мерзостный порок,
Разбой, насилие, грабеж,
Чем счетоводная мораль
И добродетель сытых рож.
Эй, тучка, унеси меня,
Возьми с собой в далекий путь,
В Лапландию, иль в Африку,
Иль хоть в Штеттин — куда-нибудь!^[1] —

писал Гейне о трагедии мыслящего современника. Под этими сти­хами мог бы подписаться Шуман. В его страстной, взволнованной музыке неизменно слышится протест неудовлетворенной и мяту­щейся личности. Творчество Шумана было вызовом ненавистному «миру торгашей», его тупому консерватизму и самодовольной ограниченности. Овеянная духом протеста, музыка Шумана объективно выражала лучшие народные чаяния и стремления.

Мыслитель с передовыми политическими взглядами, сочувству­ющий революционным движениям, крупный общественный деятель, страстный пропагандист этического назначения искусства, Шуман зло бичевал духовную пустоту, мещанскую затхлость современной художественной жизни. Его музыкальные симпатии были на сто­роне Бетховена, Шуберта, Баха, искусство которых служило ему высшим художественным мерилом. В своем творчестве он стре­мился опереться на народно-национальные традиции, на демокра­тические жанры, распространенные в немецком быту.

С присущей ему страстностью Шуман призывал к обновлению этического содержания музыки, ее образно-эмоционального строя.

Но тема бунтарства получила у него своеобразную лирико-психологическую трактовку. В отличие от Гейне, Гюго, Берлиоза и не­которых других художников-романтиков, гражданский пафос был ему мало свойствен. Шуман велик в другом. Лучшая часть его

--- 310 ---

раз­нообразного наследия представляет собой «исповедь сына века». Эта тема волновала многих выдающихся современников Шумана и получила воплощение в «Манфреде» Байрона, «Зимнем пути» Мюллера — Шуберта, «Фантастической симфонии» Берлиоза. Бо­гатый внутренний мир художника как отражение сложных явле­ний реальной жизни — основное содержание искусства Шумана. Здесь композитор достигает огромной идейной глубины и силы вы­ражения. Шуман первый отразил в музыке столь широкий диапа­зон переживаний своего сверстника, многообразие их оттенков, тончайшие переходы душевных состояний. Драматизм эпохи, сложность и противоречивость ее получили своеобразное прелом­ление в психологических образах шумановской музыки.

При этом творчество композитора проникнуто не только мятеж­ным порывом, но и поэтической мечтательностью. Создавая в сво­их литературных и музыкальных произведениях автобиографиче­ские образы Флорестана и Эвсебия, Шуман по существу вопло­щал в них две крайние формы выражения романтического разлада с действительностью. В приведенном выше стихотворении Гейне можно узнать героев Шумана — протестующего ироничного Фло­рестана (он предпочитает разбой «счетоводной морали сытых рож») и мечтателя Эвсебия (вместе с тучей уносящегося в неве­домые страны). Красной нитью через все его творчество проходит тема романтической мечты. Есть нечто глубоко знаменательное в том, что одно из своих самых излюбленных и художественно Значительных произведений Шуман связал с образом гофмановского капельмейстера Крейслера. Бурные порывы к недосягаемо прекрасному роднят Шумана с этим импульсивным, неуравнове­шенным музыкантом.

Но, в отличие от своего литературного прототипа, Шуман не столько «приподнимается» над действительностью, сколько поэти­зирует ее. Он умел под будничной оболочкой жизни видеть ее поэтическую сущность, умел отбирать прекрасное из реальных жизненных впечатлений. Шуман привносит в музыку новые, празд­ничные, сверкающие тона, придавая им множество красочных от­тенков.

По новизне художественных тем и образов, по своей психоло­гической тонкости и правдивости музыка Шумана — явление, зна­чительно раздвинувшее границы музыкального искусства XIX века.

«Можно с уверенностью сказать, — писал П. И. Чайковский, — что музыка второй половины века текущего столетия составит в будущей истории искусства период, который грядущие поколения назовут шумановским. Музыка Шумана, органически примыкаю­щая к творчеству Бетховена и в то же время резко от него отде­ляющаяся, открывает целый мир новых музыкальных форм, затра­гивает струны, которых еще не коснулись его великие предшест­венники. В ней мы находим отголосок тех... глубоких процессов нашей духовной жизни, тех сомнений, отчаяний и порывов к идеалу, которые обуревают сердце современного человека».

--- 311 ---

³⁸ Перевод В. Левика.